Самозванец - Страница 133

133

– Приветствую, почтенный тагга, – доброжелательно начал новый хозяин Парма. – Что привело тебя ко мне?

Присутствующие замерли в предвкушении очередной незабываемой беседы принца. О его своеобразной, если не сказать странной, манере вести переговоры ходили уже легенды.

– Приветствую, твое высочество, – проскрипел старик. – Вот этот человек, твой казначей, привел.

– Ах да, – сказал Михаил, всем своим видом показывая, что запамятовал о такой мелочи. – Присаживайся. До меня дошли слухи, что ты постоянно требуешь денег. Это так?

– Да как же не требовать, твое высочество! – проскрипел еще громче Луренат. – Скоро по миру пойду, если мне не заплатят. Посмотри, во что одет. В жалкие обноски.

Старик действительно был одет так себе. Но это почему-то наводило на мысли не о бедности, а о схожести старикана с одним из литературных персонажей, редким скупердяем.

– Почему же ты думаешь, что для тебя нужно делать исключение? – Михаил сделал вид, что гневается. – Все ждут полной суммы, и ты жди. В чем дело?

– Не могу ждать, твое высочество, – пробормотал тот. – Деньги нужны.

– Они всем нужны, – безжалостно отрезал принц. – А вот за то, что ты надоедаешь занятым людям, мы тебе вообще можем не заплатить. Совершенно ничего.

– Как же так? – испугался Луренат. – Да я и не надоедал вовсе. Так, спросил пару раз.

– Каждый день! – твердо сказал Михаил. – Каждый день ты приходил к моему казначею и требовал денег! А теперь еще отнимаешь время у меня, у наследного принца Ранига!

– Но, твое высочество, – забормотал старик, – ты же сам меня позвал…

– Не хочу ничего слушать, – отрезал тот. – Все. Ты остался без денег!

– Помилуй! – воскликнул старик.

– Все говорят «помилуй». Но с меня хватит! Ты остался без денег!.. Если только…

– Если что? – ухватился Луренат за соломинку.

– Если ты сделаешь то, что я скажу.

– Готов служить твоему высочеству всей душой и телом! – старик простер к Михаилу руки.

– Я заплачу тебе сто золотых.

– Но…

– Никаких «но»! Сто золотых, ты понял? Или ничего! Пятьдесят сейчас и пятьдесят после.

– После чего? – спросил Луренат.

Было видно, что он уже предвкушает получение денег.

– После того как ты женишься на девушке, на которую я укажу.

Старик остолбенел. Челюсть у него отвисла в полном смысле слова. Через несколько секунд, с трудом вернув челюсть на место, он промямлил:

– Но я не могу жениться, твое высочество. Не потому, что не хочу. Нет, хочу получить сто золотых! Но не могу… Не могу с женой… Ты понимаешь?

– Этого от тебя и не требуется, – мягко сказал Михаил. – Просто женись. А расходы по содержанию жены я возьму на себя. Она вообще будет отдельно жить. А ты лишь женишься, и все. И деньги твои.

Луренат думал недолго.

– Я согласен, – сказал он с жадным блеском в глазах. – Ты мне сейчас прямо дашь пятьдесят золотых? И когда же будет свадьба? Надеюсь, что скоро.

– Скоро, скоро, – успокоил его принц. – Ксарр, отсчитай ему.

Тот с недовольным выражением лица достал объемистый кошель, который всегда носил с собой, и начал вынимать оттуда монеты. Было видно, что он не считает Инкит настолько значительной особой, чтобы ради нее тратить полсотни золотых.

Накануне принятия решения о выдаче Инкит замуж Михаил провел два важных разговора. Первый из них состоялся с арестованным работорговцем Мератом, а второй – с купцом Варесеном.

Работорговец Мерат был доставлен на четвертый день после взятия столицы. Стража, посланная за ним вместе с безвинно пострадавшим зеленщиком, дома никого не обнаружила. Поэтому принц распорядился устроить там засаду. Работорговец был нужен ему, чтобы узнать, куда тот обычно сбывал девушек, которых кочевники захватывали в деревне Камор.

Птичка вскоре попалась. Ведь ворота города не закрывались. Новые власти демонстрировали свое радушие и гостеприимство, делая вид, что в столице ничего особенного не происходит.

Михаил решил лично допросить такого важного пленника. Это происходило в подвале дворца, в тюрьме, доставшейся от Миэльса по наследству. На этот раз там был лишь один заключенный.

Принц спустился туда вместе с Ференом и ишибами охраны Регеном и Антеком. Он часто общался с этими ишибами и ценил их исполнительность и расторопность, даже думал в дальнейшем дать каждому из них собственное подразделение.

Работорговец Мерат, как и описывал его ишиб кочевников, был совершенно лыс и время от времени сильно заикался. На вид ему было лет тридцать пять, и непонятно, отчего он облысел в таком относительно молодом возрасте.

– Откуда ты прибыл в Парм? – спросил принц арестованного.

– И-и-из Томола, – выдохнул тот.

– Не переживай, – успокоил его собеседник. – Если будешь откровенно отвечать на вопросы, то жизнь сохранишь точно. Когда ты начал заниматься работорговлей?

– Л-лет семь уже. Когда сгорел мой трактир.

– Вот как. А с кочевниками когда встретился впервые?

– Пять лет назад. Меня привел к ним Ганнер.

Имя Ганнера тоже было знакомо Михаилу – это был второй скупщик рабов у кочевников.

– А рабов куда обычно ты переправлял?

– С-самых красивых девушек мы продавали знакомым. Остальных гнали в Кмант.

Ферен оставался спокойным – работорговец говорил чистую правду.

– Ты умеешь писать?

– Да, – ответил Мерат.

– Вот что, напиши подробно, когда и кому вы отдавали рабов, купленных у кочевников. Меня интересуют имена и адреса, по которым этих людей можно найти. Не забудь также написать, где найти Ганнера. Припоминай каждую мелочь. Чем подробнее напишешь, тем лучше для тебя. У тебя есть сутки. Понял?

133